Тема — Стальные Хроники Царств — ФАНФИКИ, ФанФики, фанФики

суббота, 14 июня 2008

14:38

В честь досмотренного бонус-эпизода)

все записи пользователя в сообществе Йорингель

[FitzChivalry][Ясная луна, прохладный ветерок]

Все повторяется?
Фандом: Koutetsu Sangokushi, эпизод 26
Рейтинг: детский
Персонаж: Комей
Жанр: стеб
Саммари: Навестить могилку - святое дело.)

Шокацурье Комей медленно брел по каменистым дорогам королевства Косо.
Немногочисленные выжившие жители за много лет сумели кое-как отстроить оное, поэтому Комей с чистой совестью ушел в горы страдать.
Страдал он, конечно, по проваленному плану по спасению мира. Хотел как лучше, а вышло... Ну, как всегда вышло.
А говорил же Шокацкин - не перетрудись, братик, сгоришь на работе. Ну, не сгорел, но покалечился знатно, а про мальчика и говорить нечего.
Мальчик... Комей до сих пор переживал это. Он же все так прекрасно продумал, он умрет, Рикусон останется и спасет мир своей чистотой...
А в результате и Комей - бледная тень от самого себя, и Рикусон на небесах, да так, что и хоронить нечего было, вот и ходят люди к пустой могилке народного героя.

Да и любил его Комей, чего скрывать-то теперь. Любил и точно не хотел его смерти. Остальные тоже не хотели, поэтому невыгодно было попадаться им на глаза пару лет после прошедших событий. Правда потом все как-то устаканилось, Шокацкин даже пару раз приехал навестить, привозил сувениров из Го и дальше странствовать уехал. Что-то там было между ним и Рикусоном, думал Комей, уж больно он на эту тему тих. Ну, хоть волком не смотрит, и ладно.
Вроде жизнь вошла в прежнюю колею. Сонкен сменил три императорских костюма и сейчас ходил в четвертом, нового дизайна, придуманного им самим как-то после бутылки сакэ. мператор с воображением - самое то, что нужно Го для процветания.

Что со стальными, Комей не знал. Доходили только слухи, от того же Кина: Рето живет во дворце и работает телохранителем Сонкена, Канней уплыл покорять дальние холодные моря страны медведей и балалаек, жизнь в Го и Ги идет своим чередом. Вон, император Сосо разводит на грядках цветочки маковые, подаренные Сонкеном, а Сонкен, говорят, полюбил кактусы.
Но время шло, и боль не утихала, и Комей решил-таки совершить вылазку в Го на могилу любимого неуча, поплакать, цветочков принести... Прихватил с собой букет в горшке и пошел. Шел долго, несколько дней, но даже не заметил - страдал. Даже лестницы длинной не заметил - спешил к месту назначения. Там цветы срезал, горшок с землей выбросил, поставил в бутылочке на могилу, поплакал, попросил прощения и тихо свалил.

Правда, далеко он не ушел. Услышал голоса Рето и Сонкена, решил понаблюдать за ними - поздороваться не риснул бы, мало ли... Вот и выглянул из-за дерева - после посмертной речи Рикусона персиковыми деревьями было все Го усажено. Выглянул - и упал где стоял. Потому что у могилы Рикусона стоял... Рикусон. Вернее, это был, конечно, Рето, но.. Нет, все в порядке, это следовало ожидать, но эгоистичный мальчишка! Он ведь не думает, наверное, ни о Сонкене, ни о других, которым больно видеть в нем того, кого они любили. Под "другими" Комей, конечно, подразумевал себя. Между тем на сцене появился новый персонаж...
Маленький мальчик с до боли знакомой прической, огромными глазами, который называл Рето аники, и просил прощения у могилы Рикусона.

Это было уже слишком.

Император Сонкен тактично увел названных братцев в сторону дворца - ведь, наверное, решил он, у Комея-сан были веские причины с размаху биться головой о персиковое дерево....

@темы: Фанфики

URL

пятница, 18 января 2008

23:20

Приветствую сообщество))

все записи пользователя в сообществе Кали Лейтаг

ЛЕСТАТ, ДА!

Хочу поделиться собранными анекдотами. Присутствует ненормативная лексика (иначе что за анекдоты ;-)

)

читать дальше

@темы: Фанфики

URL

пятница, 19 октября 2007

20:28

И пришел Рикусон, и принес порцию анекдотов.

все записи пользователя в сообществе Йорингель

[FitzChivalry][Ясная луна, прохладный ветерок]

Полет фантазии))

Сообщники, присоединяйтесь!

@темы: Фанфики

URL

вторник, 02 октября 2007

23:50

"Адмиральский гамбит"

все записи пользователя в сообществе Йорингель

[FitzChivalry][Ясная луна, прохладный ветерок]

Не прошло и года, как я начал выкладывать этот фанфик.
Выкладывать буду по главам, потихонечку. Он вообще еще в процессе.
Если оно кому-то надо, конечно...

Название: Адмиральский гамбит
Автор: Rikuson
Фандом: Koutetsu Sangokushi
Рейтинг: R
Пэринг: Коукин Шую/Коха Канней
Жанр: romance, angst

Глава 1Глава 1.

Close every door to me
Hide all the world from me
Bar all the windows
And shut out the light

Глубоким вечером Канней подходит к дома адмирала Шую. Окна в маленьком аккуратном домике плотно занавешены, а дверь – закрыта навсегда. Сквозь плотные шторы не пробивается ни лучика света.
Дом выглядит одиноким и заброшенным.
Канней прижимается щекой к косяку двери, закрывает глаза.
Стоит так какое-то время, погруженный в свои мысли. Потом достает из шнурованного наруча тонкую шпильку. Спустя пару мгновений замок тихонько щелкает и впускает ночного визитера внутрь.

Здесь ничего не изменилось со дня смерти адмирала. Только исчезли со стола все ценные бумаги – советники императора забрали их, теперь с ними будет работать непосредственно сам Сонкен. Даже наполовину сгоревшая свеча на столе осталась стоять как в тот последний вечер… Канней зажег ее и оглядел помещение. Маленькая комната производила неприятное впечатление заброшенной. Кровать была аккуратно застелена, на столе царил идеальный порядок, и только на стул была небрежно сброшена белая кружевная рубашка с длинным подолом, одна из тех, которым отдавал предпочтение адмирал.

Канней протянул руку и прохладный шелк скользнул в его ладонь. Искусно сделанная нижняя одежда, вышитая кружевом, с высоким воротником и пышной длинной юбкой… Варвар устало прикрыл глаза, комкая ткань в пальцах… Сколько раз он стягивал этот шелк с белых плеч, иногда не щадя ткани… Что-то в глубине его сердца по-прежнему отказывалось признавать, что Шую больше нет. И что эта рубашка, и еще флейта – все, что осталось ему от его господина.
Даже увидев неподвижное тело, целуя мертвые губы, кидая землю на гроб, молясь перед мемориалом – он все равно не верил в то, что Шую ушел навсегда.

Канней представил себе холодную звездную ночь накануне их похода. Он словно наяву видел адмирала Шую, опускающего усталую флейту, уходящего в дом. Фиолетовый мундир, падающий на стул, ночь без сна и последние установки совету в письменном виде… А с утра адмирал в одних штанах и сапогах перебирает свои белые рубашки, выбирая самую лучшую. Вчерашнюю же забывает убраться, поспешно уходя во дворец.

Рубашка до сих пор хранит его запах.

Канней приходит в себя от своих мыслей и обнаруживает, что сидит на кровати адмирала, уткнувшись лицом в рубашку. Легкий румянец заливает его щеки и варвар радуется, что никто не видит его сейчас. Он пытается напомнить себе, что явился сюда не за этим, но воспоминания – об этом человеке, об этом месте – уже завладели им…

@темы: Фанфики

URL

23:22

Fan-fiction. Маааленькая плюшка.

все записи пользователя в сообществе Йорингель

[FitzChivalry][Ясная луна, прохладный ветерок]

Шию/Рикусон/Рето, PG-13, romance.

Звуки ночи

@темы: Фанфики

URL

среда, 12 сентября 2007

02:42

Fan-fiction: Take this!

все записи пользователя в сообществе Йорингель

[FitzChivalry][Ясная луна, прохладный ветерок]

Общим скопом выкладываю то, что я писал по теме. Чтобы не рыскать, если вдруг кто-то заинтересуется.

Название: И день, и ночь.
Фандом: Koutetsu Sangokushi
Рейтинг: R
Пэринг: Шую/Канней
Жанр: angst, romance
Саммари: 13-я серия. Разговор у реки... с продолжением.

И день, и ночь

Koutetsu Sangokushi.
В подарок Juxian.
Канней/Шуую.
PG-15.

ПреступлениеЯ преступник. Угадайте, в чем мое преступление? Вы не угадаете. Вам и в голову не придет. Вы решите, что я убийца, я убил своего прежнего господина, я покушался на императора Сонкена – и был признан виновным, и осужден. Но я не считаю что это было преступлениями. Это было долгом. Это было исполнением приказа. И когда я убил отца Рето – это было не преступление, это был несчастный случай. И мой нелегальный шпионаж на территории Ги – это не преступление, это политика.
Себя я виню лишь в одном. Я полюбил.
В один день я полюбил все – звездный свет над ночным Го и тоскливую мелодию флейты, длинные свитки тайных депеш и кружевной подол нижней рубашки, совещания за поздним завтраком и жесткий секс прямо на столе, рискованные вылазки и черный, жестокий взгляд.
Я влюбился в адмирала Шуую так же, как в свое время в своего прежнего господина. За много лет я так и не сумел вытравить из себя возможность чувствовать. Хуже того – я не научился свои чувства скрывать.
Адмирал Шуую раскусил меня после первого моего задания в роли шпиона Го. Он смеялся надо мной, заваливая меня на стол. И той же ночью играл мне на флейте.
Он казался неприступной крепостью, человеком без эмоций, для которого я был развлечением в скучные вечера. По дворцу про него ходили самые разнообразные слухи – что он был влюблен в покойного императора Сонсаку, что он соблазнил юного Сонкена, что он никогда ни с кем не имел отношений, что он отрезает голову тому, кто проведет с ним ночь…
Я смеялся над этими слухами и пересказывал ему их. Он проводил тонкими пальцами по моей шее и начинал рассуждать о том, какое почетное место в его комнате займет моя голова. А потом он доставал флейту. А я сидел у его ног и слушал. А потом он расплетал мои волосы.
Я узнал, что они с Комеем были любовниками даже раньше, чем однажды ночью увидел этого среброволосого лиса, который выходил из его дома, на ходу поправляя растрепавшиеся волосы. Я ничего не сказал и ничего не сделал. На следующую ночь он пришел ко мне сам, впервые, и обнял меня. Шепотом, на ухо, он рассказывал государственную тайну, делился со мной своим страшным открытием – и, если честно, мне было все равно, каким путем он это разузнал.
Той ночью я впервые положил его под себя и объяснил, чем секс отличается от любви.
За завтраком адмирал повязал широкий платок вокруг шеи и хрипло рассуждал о простуде. Я, который пытался спрятать смешок за внезапным приступом кашля, послужил подтверждением его словам.
Той ночью он мне отыгрался на мне за это – и за много дней вперед. Отпуская его с отрядом в этот поход, я и думать не мог ни о чем плохом.
В книгах о любви говорится, что сердца влюбленных связаны настолько, что, когда умирает один, это непременно почувствует другой.
Так вот, это ложь. Я ничего не почувствовал. Я ничего не понял даже тогда, когда в тронный зал буквально ввалился Шокацукин, обнимающий за талию совершенно неадекватного Рикусона, и с порога поставил нас в известность о потерях, которые понес отряд.
Сонкен закусил губу и опустил голову. Я стоял с каменным лицом, надеясь, что никому не придет в голову смотреть мне в глаза.
Я держался из последних сил, когда все прощались с телом. Меня раздражали жалкие попытки Рикусона оправдаться, меня бесили логичные рассуждения Шию о следующем адмирале и военной обстановке в Го.
Никто не заметил, что я забрал флейту. Но я рассудил что имею на это право.
Я вовсе не планировал самоубийство. Просто когда я увидел этого безмозглого мальчишку, из-за которого я потерял Шуую, я озверел. Печать Повелителя – из-за этого кубика погибли двое самых важных людей в моей жизни. Смерть Шуую подкосила меня, я не уверен, что отдавал себе отчет в своих действиях. И то, что Рикусон попытался меня спасти, только окончательно запутало меня.
Но я продолжаю жить. Я признан виновным и несу наказание за свое преступление. И единственное что я знаю точно – адмирала Шуую погубила Печать Повелителя. И Шокацурье Комей за это поплатится.

Koutetsu Sangokushi.
Комей/Рикусон.
G. Romance, angst.
В подарок Dio Eraclea.

Учитель говоритУчитель говорит:
- Посмотри на звезды, Рикусон. Они смогут рассказать тебе о том, что скрыто от земных умов.
И Рикусон смотрит на звезды, пока взгляд Учителя пристально контролирует его. Но как только Комей отводит глаза, Рикусон смотрит на него.
Учитель говорит:
- Слушай ветер, Рикусон. Только очень внимательный и уравновешенный человек сможет расслышать секреты мироздания, которые легкомысленный, но неуловимый ветер разбрасывает по земле.
И Рикусон прикрывает глаза, успокаивает свой дух, и прислушивается к напевам ветра. Но стоит руке Учителя опуститься на его плечо, проверяя, насколько он спокоен, как сердце пускается в галоп, мысли путаются, и едва прозвучавшая песня ветра ускользает.
Учитель говорит:
- Раз ступив на путь, следуй им. Не оборачивайся, не жди подмоги и не смей трусить. Струсив, засомневавшись, ты потеряешь все, что обрел. Избрав свой путь и свою цель, ты обязан идти только вперед.
И Рикусон идет вперед по тем дорогам, что выбирает для него Учитель. Ему еще нескоро придется самому выбирать путь, и он не знает, что такое сомнение, когда он идет следом за Учителем по горной тропе.
Учитель говорит:
- Всегда обдумывай любой поступок, любое слово, любое действие. Тогда ты прослывешь уважаемым и мудрым человеком, к тебе будут обращаться за советом и помощью, тебя будут любить и прислушиваться к твоему мнению. Будь спокоен и рассудителен…
И Рикусон поспешно кивает и заверяет Учителя в том, что он усвоил урок. А спустя несколько минут говорит какую-то несусветную глупость, которая заставляет его учителя смеяться, прикрывая лицо веером, а самого Рикусона – краснеть.
Учитель говорит:
- Учись читать по глазам, Рикусон. Слова лживы и обманчивы, но глаза всегда выдадут самые сокровенные тайны и желания. Один мельком брошенный чужой взгляд может сказать тебе намного больше, чем тысяча слов…
И Рикусон старается изо всех сил, но ничего не может увидеть в голубых лунных глазах своего Учителя. В один момент Учитель поднимает его лицо за подбородок и долго и пристально смотрит в его глаза, после чего загадочно улыбается. Рикусон бледнеет, и эта улыбка кажется ему нехорошей.
Учитель говорит:
- Ничто не вечно, Рикусон. Однажды ты останешься один. Однажды я предам тебя.
И Рикусон смотрит ему в глаза и понимает – предаст.
Но разговоры эти быстро забываются, и пройдет еще много времени, прежде чем Сила Печати проявится и Комей отошлет от себя Рикусона.
А пока Учитель говорит:
- Слушай меня, Рикусон.
И Рикусон слушает.

Для Lourr.
Koutetsu Sangokushi.
Канней, Чуун.
G, претензия на хьюмор.

"Я не с ними!"Полдень. Го.
Канней заплел последнюю косичку, застегнул последний ремень, поправил на себе всевозможное оружие и решительно ступил в обедненный зал. Отошел по стеночке в сторону. Оценил обстановку.
Тайшиджи восседал во главе стола с куриной ногой в руке, громогласно рассказывая окружающим вне зависимости от их желания, как он безоружный ходил на горного пушистого зверя, задушил его, снял с него шкуру, но до дома не донес – потерял где-то. Рьемо вертелся рядом, подсовывая тарелку с угощением, внимая каждому слову своего ненаглядного главнокомандующего. Где-то рядом примостился перед миской риса Рикусон, задумчиво ковыряющий ложкой в тарелке и смотрящий куда-то вдаль. Судя по всему, мимо него шли не только охотничьи байки Тайшиджи, но и все остальные события. Рето сидел напротив и, видимо, пытался просверлить в названном брате дырку – настолько мрачным и пристальным был его взгляд. У окна курил свою трубку Шокацукин, смотря поверх очков на Рикусона. Судя по изгибающей губы ухмылке, он явно готовился сказать что-нибудь язвительное, и хорошо, если не насчет Рето.
А рядом с Рето примостились Их Наивность Император Сонкен, пришедший на совещательный завтрак с целью узнать хотя бы приблизительно, что происходит в его стране. Судя по тому, с какой одухотворенностью он твердил Рето про счастливую дружественную обстановку в команде, он единственный не видел правды. Канней вздохнул – не заметить, кто с кем спит, кто с кем не спит, и какого черта, мог только Их Величество. К его же благу, наверное.
Шум постепенно нарастал, разговоры переходили в споры, Рикусон подключился с желанием немедленно спасти Го, а Шию – с очередной гениальной идеей о том, как это сделать.
У Каннея заболела голова.
Он развернулся и вышел из помещения, столкнувшись в дверях с адмиралом Шуую. Адмирал проводил варвара удивленным взглядом.
- Я не с ними! – бросил Канней через плечо. Шуую понимающе вздохнул.

Полдень. Косо.
Чуун радовался что он носит маску и выражение лица его никому не видно.
Гентоку Рьюби веселился. Он бегал по полю с ромашками и бабочками – первых он давил ногами, а вторых – палками, доводил солдат до исступления своими капризами и постоянно требовал к себе свою новую няньку. Все это сопровождался взвизгами, криками на пределе слышимости, топаньем ногами и громким фальшивым плачем. Вот фальшивые слезы юного императора раздражали еще сильнее, нежели все остальное. Ниндзя постарался слиться в единое целое со стеной, надеясь, что его подопечный кошмар его не заметит.
Требуемая нянька скоро появилась на дорожке, шурша подолом белого одеяния и прикрывая лицо белым перьевым веером. Острый взгляд Чууна отметил явно наспех заколотые волосы Комея, а под глазами намечались синяки. Судя по всему, Комея только что подняли с постели по имя капризов повелителя Рьюби. И он не очень-то счастлив по этому поводу.
Однако, стоило Комею приблизится к неугомонному ребенку, как на его лице заиграла совершенно искренняя улыбка, полная любви и нежности, и голос звучал мягко и терпеливо. Чуун поспорил сам с собой, когда Комей прибежит к нему за снадобьем от головной боли – в середине дня или под вечер? Чувствуя за спиной поддержку Комея, Рьюби превзошел сам себя. Так он давно не кричал – от радости или от скуки. Чуун перепрыгнул через забор, обернулся, бросил в небо все объясняющее:
- Я не с ними! – и быстрым шагом отправился куда-то на восток.

Вечер. Ги.
- Они… идиоты!
- Они… придурки!
- Ну, за них!
- На брудершафт!
Канней и Чуун перекрестили руки и залпом выпили очередную порцию сакэ.
Они сидели в гостеприимном кабаке на нейтральной территории уже довольно долго, пили и жаловались на тяжелую жизнь. В конце концов, надо же хорошим людям иногда расслабляться…

Подарок для Yutaka Oka
Koutetsu Sangokushi
Сонкен. G.

МаскаЯ с детства люблю театр.
Мне нравится смотреть на людей, чьи лица скрыты масками, чьи истинные помысли не видны, чьи эмоции не возможно прочитать… Я всегда хотел так жить. Но увы, это было невозможно. Я всегда понимал это, поэтому с детского возраста выбрал для себя маску, под которой никто не сумел бы меня разглядеть.
Мой брат, мои придворные, мои подданные и мои друзья – все считают меня инфантильным женоподобным ребенком, на плечи которого взвалили невероятный груз.
Я слишком хорошо играю свою роль. По дворцу ходят слухи, которые мне не рассказывают – я случайно узнаю их сам. Я знаю, что большинство моих придворных считают, что такому прелестному мальчику как я место не на троне, а в чьей-нибудь постели. Я знаю, что треть моих подданных считает, что не в "чьей-нибудь", а конкретно в их.
Но я играю свою роль и не могу поставить их на место.
Из всех прикоснуться ко мне осмелился лишь адмирал Шуую, любовник моего венценосного брата Сонсаку. Я не виню его – смерть моего брата подкосила нас всех.
Я пообещал сломать ему руку, если он еще раз попробует тронуть меня. И казнить – если расскажет хоть кому-нибудь что я в состоянии справиться со взрослым мужчиной.
Он принял к сведению мои слова.
Я мечтал объявить войну Ги с того момента, как растрепанный черноволосый мальчик Рикусон появился при дворе и объяснил, что он – избранный печатью.
Но я продолжал играть свою роль и ломаться до того момента, когда стало почти поздно. Все были в восхищении от трепетной храбрости их юного императора. Со мной начали носится как с цветком, в прямом смысле – меня почти не выпускали из цветника, днями напролет я гулял в саду и ухаживал за ним…
Вы знаете, я ненавижу цветы.
Но роль связала меня по рукам и ногам.
Когда началась открытая война, я мог лишь сидеть во дворце и ловить обрывочные слухи, ведь император Сонкен терпелив. Когда Рикусон-тачи начинали ругаться между собой – мне приходилось выходить за дверь, ведь император Сонкен невинен и наивен. Когда умер мой адмирал я проронил лишь несколько слезинок – ведь император Сонкен такой нежный и чувствительный…
К тому моменту во всех трех странах успели убедится, что я идеальная фигура в их игре, меня можно переставлять с места на место, а я безропотно буду плясать под чужую дудку.
Но актеры, как правило, уходят со сцены в двадцать пять лет.
Кажется, в Го никто не помнит, что мне двадцать восемь.
Как все хорошо продумано! Доверие, слезы, защита.. А я по прежнему гуляю ночами и смотрю на звезды.
Рошику прикрывался мной, как живым щитом, и Рикусон боялся ударить, и резкий неприятный смех Чууна резал мне слух. И тут у меня лопнуло терпение.
И я решил, что с меня довольно.
В конце концов, я – император, и в этой войне должна победить моя страна.

А Рошику, как мне кажется, так и не понял, кто его убил.

Koutetsu Sangokushi.
Для Sad Cypress.
Комей/Рикусон
G, angst.

ЕдинственноеРикусон проснулся.
Щурясь на проникающее в приоткрытое окно солнце, он сел на кровати, удивляясь самому факту утреннего пробуждения. После событий предыдущих дней мальчик был уверен, что он закроет глаза и никогда больше не проснется. Это было бы просто замечательно…
Рикусон понурился, стоило непослушным воспоминаниям потревожить свежие раны.
- Мастер… - при воспоминании о Комее заболело сердце. А ведь только несколько дней назад не было боли – только любовь и безграничная вера в учителя…
"Верь в меня, Рикусон, верь в меня безоговорочно… Это все, о чем я тебя прошу…" – мягкий голос Комея, нашептывающий слова, казавшиеся такими правильными… Единственно правильными. Учитель был единственной опорой в и без того расшатанном мире, в котором приходилось существовать мальчику. Проблема была именно в слове "был".
По щеке против воли скатилась слезинка, за ней еще одна. Отросшая челка упала на глаза, которые нестерпимо жгло.
- Мастер… - всхлипнул Рикусон.
В один миг рухнуло все то, что составляло основу его существования. Его учитель сумел разрушить все, что сам же годами и создавал, всего несколькими фразами, произнесенными спокойным будничным тоном. Рикусону казалось, что если бы учитель кричал или насмехался, было бы легче. Но то, что он признавался в предательстве, тем же тоном, каким порой…
Рикусон упал ничком на кровать, пытаясь избавиться от нахлынувших чувств и воспоминаний. Не помогло – слишком свежа была рана, слишком мало времени прошло.
Рикусон только начинал осознавать, что его предали.
Предал единственный близкий человек, единственный, которому он доверял, единственный, кто заботился о нем, единственный, кого он…
Рикусон укусил себя за руку, чтобы только не закричать.
Единственное, что еще держало его, не давая сойти с ума, было нечто, схваченное краем глаза, услышанное краем уха, настолько эфемерное, что мальчик не был уверен, что это не игра воображения.
Но все же ему показалось, что когда он уже почти вышел за порог додзе, Комей опустил голову и тихо произнес ему вслед:
- Рикусон… Это для твоего же блага, пойми…
Рикусон рывком поднялся с кровати и подошел к окну. Солнце было в зените, заливая золотом крыши домов простых жителей Го. У него есть стимул жить дальше. Есть стимул найти Комея снова и вызвать его на разговор.
Ему надо узнать, было это все всего лишь игрой его мастера, или же…
Рикусон хотел верить в невиновность Комея. Рикусон хотел верить в это до конца.
В конце концов его любовь к Комею оставалась единственным незапятнанным чувством во всей это истории…

Koutetsu Sangokushi.
Шокацукин Шию/Рикусон
R, romance, angst.
Написано для Ламиры.

NightmareРето осторожно приоткрыл дверь и заглянул в комнату. Увиденное заставило его отшатнуться и прикрыть ладонью рот – чтобы ни стоном, ни вздохом не выдать своего присутствия.

Рикусон откинулся на смятые простыни, что-то хрипло прошептав. Шию склонился над ним, распущенные черные волосы закрывали его лицо, пока он целовал юношу.
- Ты, кажется, что-то говорил, Рикусон-тян? – дыхание почти не сбилось, голос сохранял игривые интонации. Ночь только начиналась, и Шокацукин продолжал свои обычные игры.
- Н-нет… Ничего… - облизнул губы мальчик, глядя на него снизу вверх. Сейчас, в тусклом лунном свете, с длинными волосами, не собранными в сложную прическу, с каким-то бешеным огоньком в глазах, он совершенно не напоминал своего брата. Но даже сейчас Рикусону в голову закралась непрошеная мысль – быть может, в подобной ситуации Комей…
- Ты снова подумал о Комее?.. – тонкая улыбка изогнула губы Шию. – Не отпирайся, у тебя на лице написано.
Рикусон вспыхнул и отвернулся. Шокацукин наклонился и укусил его за шею.
- Не надо! – дернулся юноша. – Это будет заметно.
- Да, будет. – легко согласился Шию. – Я здорово позабавлюсь, наблюдая за твоими попытками спрятать следы….
Рикусон попытался вывернуться из под него, но Шию поймал его руки, прижимая к кровати.
- Маленький бунтарь, – шепнул он, раздвигая коленом его ноги. – Если бы ты так сопротивлялся своему учителю…
- Замолчите… - простонал Рикусон, выгибаясь дугой под ним.
- В конце концов… ты.. начал первым, не так ли? – усмехнулся Шию, затыкая ему рот очередным поцелуем.

Рето, всхлипывая, сполз на пол по стене коридора. Он мог простить своему аники все – холодность, задумчивость, неуместные мечты о Комее и регулярные ночевки вне дома. Но Шокацукин…. Это было выше его понимания. Мальчику было холодно и пусто. Думать о завтрашнем дне не хотелось совершенно.

Шию не удержался и сильно прикусил губу юноши, оставляя след. Портить смазливое личико не хотелось совершенно, но уж слишком бесило это "Комей…", почти беззвучное, почти на выдохе, но которым обязательно оканчивался последний стон Рикусона. Ему будет что припомнить брату при встрече…

Название: Музыка ночи.
Фандом: Koutetsu Sangokushi
Рейтинг: PG-13
Пэринг: намеками. Шию/Рикусон, упоминаются остальные.
Жанр: romance
Саммари: Ночь. Время суток, в которое обычно полагается спать. Но почему-то это нехитрое правило регулярно обходит стороной обитателей имперского дворца.

Музыка ночи

@темы: Фанфики

URL


Запомнить